А. Лазарчук
ТРАНКВИЛИУМ
Несколько десятков мелких щепок Адлербергу загнало под волосы. Что могла, вытащила бабка Берта. Остальные выходили сами. Лето он проходил со стриженой бугристой головой. Их пороли, над ними ревели. Кольку собирали по берегу всем поселком. В гробе все-таки что-то лежало. Когда все пацаны в один голос сказали, что Сашка молодец, никого не пускал, Севку вон просто вытащил оттуда, а Кольку - ну, не успел... - отец поставил его перед собой, долго смотрел в лицо, потом покачал головой и ушел, ничего не сказав. Да если б не Сашка, нас бы всех в всмятку, законно, ребя? Законно... Пацаны не могли перестать, а он вдруг ощутил странную пустоту: он совершил не свой поступок - и знал это. И другое - тоже знал: что мог дотянуться до Кольки... Но это был бы еще более не его поступок. В армию его забирали в девятнадцать лет: год он пропустил из-за гнойного плеврита. На вопрос: в каких бы войсках хотел служить? - ответил: где мины разряжают... Знаменитую мудрость: что сапер ошибается дважды, и первый раз, когда выбирает профессию, - Адлерберг так и не признал. По обоим пунктам. Его любимой книжкой были "Двенадцать стульев", но об этом не знала даже жена. А он мог пересказывать себе целые главы - наизусть. И не понимал, почему люди считают эту книгу смешной. Там не было ничего смешного. Отца, например, от рождения звали Альфонсом - а он в сорок первом переменил себе имя, стал Игорем. Это что, тоже смешно? Мы очень похожи на русских, говорил отец. Мы так же сентиментальны и жестоки... Почему-то все события последних недель сжимались до размеров этой фразы. А из-за них, сжавшихся, выглядывала тьма. Почему, почему так давит? Почему высасывает - до полного опустошения? Ведь - добились всего, чего хотели... далее